Прощай, Нью-Йорк? [СИ] - Светлана Бланкина

Я смотрю на Брайана, смотрю в его ярко-голубые, неотрывно разглядывающие меня глаза, в которых кажется, мелькает совсем неподдельное счастье, я замечаю его улыбку, которая со словами священника, которые я пропускаю мимо ушей, становится только шире, но я словно всего этого не вижу. Я смотрю на Брайана, но вижу совсем не его, как и думаю совсем не о нём.

Брайан сжимает мои руки, проводит пальцами по моей ладони, пропуская по всему моему телу мурашки, но… я едва сдерживаюсь от того, чтобы не зажмуриться и не встряхнуть головой. Я хочу сбежать, уйти, но, естественно, этого не делаю.

Если Брайан действительно меняется, если всё его сегодняшнее поведение не игра, если он действительно так счастлив сейчас, если его глаза не врут, если не врёт он, то я пойду ему на встречу, я перешагну через себя, но построю с ним по-настоящему счастливые отношению, по-настоящему счастливую семью.

Священник зачитывает какой-то отрывок из библии, но мне настолько всё равно, что я абсолютно ничего не запоминаю, потому что я не думаю, что я услышу здесь хоть что-то новое.

— Вы соглашаетесь на то, чтобы перестать думать только о себе, потому что с этого дня, с этого моменты вы становитесь одним целым. — Слышу я отрывистые фразы священника, неотрывно смотря на Брайана, и я улыбаюсь, но одними лишь губами.

Я бы хотела быть действительно рада, я бы хотела быть такой же счастливой, как и Брайан, я хотела бы не притворяться, но я не могу. Не могу этого сделать и не могу даже просто отвлечься, я бы хотела перевести взгляд в зал, чтобы увидеть Розмари, чтобы вновь почувствовать себя не одинокой. И я хочу ещё раз посмотреть на гостей, чтобы убедиться здесь Адам или мне просто показалось. Но я надеюсь, что он здесь, я надеюсь, что он всё же передумал и пришёл. Я на это надеюсь, потому что очень хочу, чтобы в этот день он был рядом со мной.

— И так, дорогие гости, мы собрались здесь и сейчас дабы стать свидетелями вступления в брак Брайана Хилла и Клариссы Олдридж, что почитается всеми; ибо в него не следует вступать необдуманно, а лишь благоговейно, осмотрительно и торжественно. В этом божественном храме судьбам двух людей суждено соединиться. Если кто-либо из присутствующих знает причины, по которым это не может произойти — пусть скажет сейчас или вечно хранит молчание, — говорит священник, внимательно осматривая зал, и его слова эхом разносятся во всей церкви, в повисшей в ней тишине, а моё сердце словно замирает в надежде.

Я была бы не против, если бы сейчас кто-нибудь сказал, что он против этой свадьбы, и я была бы не против, если бы этим человеком оказалась я сама, но мне не хватило бы смелости.

Но я могу повернуться на гостей, могу взглянуть в толпу и… я действительно вижу Адама. Заметив, что я смотрю на него, он натянуто мне улыбается, а вот моя улыбка наоборот становится искренней. Так он не уехал, он здесь… он не оставил меня в такой день и пришёл!

Секунду все ждут, но ничего… слова священника сопровождаются тишиной, и вновь повернувшись на Брайана, я обращаю внимание на его улыбку, которая вдруг изменилась… Наверное, он также как и я думал о том, что кто-то мог бы и сделать для всех нас сюрприз и сказать, что он против этого брака. Но я поклялась себе ничего больше не придумывать и никому не позволять придумывать что-то за меня, чтобы сорвать свадьбу, поэтому всё тихо и я думаю, это только к лучшему.

— Итак, Брайан Хилл, — важно произносит священник, — берёшь ли ты эту женщину в свои законные жёны, чтобы жить с ней по Божьему установлению в святом браке, будешь ли ты любить, утешать и почитать её и заботиться о ней в болезни и в здравии и отказавшись от всех других, хранить себя только для неё одной, пока смерть не разлучит вас?

Я затаиваю дыхание, в сердце что-то резко кольнуло, но я игнорирую эту секундную боль.

— Да, — уверенно отвечает Брайан, смотря на меня так… словно он выиграл.

— Кларисса Олдридж, — обращается ко мне священник и я перевожу на него взгляд, — берёшь ли ты этого мужчину в свои законные мужья, чтобы жить с ним по Божьему установлению в святом браке, будешь ли ты любить, утишать и почитать его и заботиться о нём в болезни и в здравии и отказавшись от всех других, хранить себя только для него одного, пока смерть не разлучит вас?

Эти слова, этот вопрос, словно ком в моём горле, который не даёт мне говорить, даже моё тело не желает этого брака.

— Да, — буквально заставив себя этого сказать, с улыбкой выдыхаю я, и внутри меня всё словно замерзает, застывает и… умирает.

Брайан довольно улыбается мне, и теперь я отчётливо вижу этот азарт в его глазах, я вижу в них обман и убеждаюсь в том, что он просто потрясающий актёр ведь ещё пару минут назад меня от него даже не отталкивало, а сейчас я едва сдерживаюсь, чтобы не отдёрнуть свою ладонь из его руки.

— Брайан, повторяйте за мной, — просит священник. — Я Брайан Хилл беру тебя, Кларисса Олдридж, в законные жёны, чтобы с этого дня быть с тобой в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, чтобы любить и лелеять тебя, пока смерть не разлучит нас, в чём я тебе клянусь.

Брайан, не отводя от меня пристального взгляда, дословно повторяет слова за священником и потом всё это просят повторить и меня. И меня едва ли не тошнит от этих слов полных лжи.

Священник довольно кивает нам и читает молитву над кольцами, пока я обращаю внимание на тихие всхлипы в первом ряду приглашённых. Это мама Брайана, она уже не сдерживает слёз, утирая их своим белым платком. Я улыбаюсь ей, сжимая ладони её сына на порядок сильнее, и понимаю, что, наверное, никогда не смогу поделиться с его родителями тем, какой он на самом деле, потому что они этого не заслужили. Правда убьёт их, а они — единственное хорошее, что есть в Брайане и я не могу убить в нём и это.

Когда священник, наконец, заканчивает с молитвой, Брайан надевает холодное кольцо на мой безымянный палец, не сводя с